Жажда жизни, если быть точнее, жадность до жизни, lust for life, возможность проживать ровно всё, что проживается и предстоит быть пережитым.
Как писала любимая мною в юности Марта:
“Если вы любите кого-нибудь - не так просто, как обычно, сильно или очень сильно, а как-то кроваво и первобытно, насмерть, - то самое большее, что может сделать для вас этот человек, - простить. То есть если повезет и он будет очень умный, добрый и светлый, то, может быть, простит вас и вашу безобразную любовь. Ничего, скажет, ничего, все равно ты очень хороший.
И тут уже у вас должно хватить ума, чтобы не требовать сверх того понимания или еще что. Простит, дальше позволит жить, как есть: чувствовать столько боли, сколько сможешь вынести, и питаться скверным счастьем пополам с бедой. Поверьте мне, это много, почти как обещает ваш бог.”
Вот это “питаться скверным счастьем пополам с бедой” - тоже часть жизни, та же lust for life, быть может, мазохистического толку, ну да ладно, лабораторной стерильности все равно не добиться, да и не нужна она.
Процесс оживления себя и немешания себе чувствовать может быть длительным, и уж точно завязан на проживание того, чему д0лжно быть прожито надлежащим образом (aka психотерапия). Не мешать себе плакать, не мешать себе любить, не мешать себе пробовать новое, заткнуть и изгнать из головы стройный хор “тыжнеудачников”, отпустить-и-забыть (Conceal, don't feel, don't let them know —— Well, now they know - Let it go)
Вжух - и время найдется, и силы найдутся, и все рецепторы как офигеют от того, что тело живое, и душа живая, и радости, и силы в ней, и грусти, и боли, и злости, и тишины со спокойствием - ровно всего хватает - на то, чтобы этот мир стал твоим и в точности таким, с каким ты не хочешь спорить. Наконец ты оказываешься дома. А вопрос творчества, созидания и всего остального - не более чем прямое следствие.
Невообразимое очень быстро становится реальным, да. Стоит лишь капельку подучиться.
